Монстр в Париже (Un monstre à Paris)
В Париже эпохи Belle Epoque объявляется мутант-насекомое, в общем-то не страшное, беззащитное, но много ли надо парижанам начала XX века?
В Париже эпохи Belle Epoque объявляется мутант-насекомое, в общем-то не страшное, беззащитное, но много ли надо парижанам начала XX века?
Умная драма, которой хочет казаться «Предел риска», местами перемежается экзистенциальной мелодрамой с отсылом к реальной истории.
Самая большая заслуга «Дурацкой любви» в терапевтических свойствах. Неважно, кому их адресуют Фикарра и Рекуа — неудачникам и ботанам, жиголо или бабникам (наверное, даже всем мужчинам сразу), но фильм лечит.
Начинаясь слегка вялыми диалогами за упокой, «Ночь страха» со второй четверти фильма лихо берет в карьер отчасти кровожадностью, отчасти постановочными трюками и заканчивается энергичным геноцидом вампирской расы.
Только вроде отсняли «Король говорит» про заику Георга VI, как уже на подходе поделка Мадонны про его брата — простофилю Эдуарда VIII.
Фестиваль Неправильного кино в этом году покажет канадскую ленту «The Baby Formula» (в российском прокате «Пузатая формула») — провокационный научно-фантастический фильм о перинатальном периоде.
Вырежь из монтажной склейки Эткинсона, замени его на, ну не знаю, на Джерарда Батлера или Джуда Лоу, вышел бы дешевенький британский экшен миллионов на пятьдесят.
В «Соблазнителе» Швайгер продолжает размышлять на свою любимую тему социальной ответственности за тех, кого спасли, кого оскорбили или кого породили.
Если вам надоело жевать однотипные сюжеты голливудской котлеты — фильмы Фестиваля неправильного кино вам точно придутся по душе! Смотрите в сентябре в кинотеатрах страны.
Ничего в общем-то выдающегося, но, судя по тренду, заданному «Паранормальным явлением», вполне сносное, чтобы серьезно испугаться и отложить попкорн до финальных титров.
Осенью Фестиваль Неправильного Кино покажет всем любителям красивого зрелища «Пепперминту» — фильм швейцарского режиссера Пипилотти Рист о кидалтах.
Блестящие спецэффекты от трюкача «Пиратов Карибского моря», камео Табакова, эксклюзивное фиглярство Галустяна — да «Карлосона» вместе с Андреасяном впору вписывать в must see российского кино.
«Медвежонок Винни и его друзья» — камбэк продюсеров к милновской книжке, в котором несколько хаотично перемешаны три главы оригинальной истории.
Четвертая часть любимой игрушки Роберта Родригеса вряд ли когда-нибудь попала бы в анналы киноистории, не будь она снята в формате scratch&sniff (три и нюхай).
«Конан-варвар» — римейк фильма 1982 г., запомнившегося в основном благодаря Арнольду Шварценеггеру.
«Красавица и чудовище» — история, избитая Голливудом чуть менее, чем «Ромео и Джульетта». Во всех своих экранизациях она неизбежно ведет к слезоточивому хеппи-энду.